Скиты – кельи отшельников в отдалении от монастырей, небольшие монастыри.
Общежития беглых старообрядцев в Поволжье, на севере и в Сибири.
Энциклопедия «Кирилла и Мефодия»

По свидетельствам некоторых американцев, с которыми доводилось мне разговаривать в Магадане, словарную статью, дающую объяснения слову «Скит», следует дополнить: «… И НА АЛЯСКЕ». Там, за Беринговым проливом, очень много приверженцев русской старообрядческой церкви – «Russian old-looking church», как они там говорят.

ВЛАДИМИР КОЛОДКИН

Педагог дополнительного образования, известный в Магаданской области радиолюбитель, авиамоделист и краевед-любитель Владимир Колодкин нашел один брошенный, вросший в землю скит на берегу американского Юкона.

Русские старообрядцы бежали от преследований реформированной патриархом Никоном православной церкви и царского, (а потом и советского) правительства, порою семьями, а то и целыми селениями. Начиная с XVII века до 1906 года, когда гонения официально прекратились, беглопоповцы непрерывным потоком шли через леса, болота, тундры Сибири, Колымы, Чукотки и… торосы Берингова пролива.

Скрывались на Аляске и от «чистых рук, горячих сердец и холодных умов» ВЧК, ГПУ и НКВД. Следы тех русских людей можно обнаружить на американской земле. Во всяком случае, Владимир Колодкин нашел потомков одного такого беглеца, и это были не посторонние люди. Изумленный Владимир долго не решался поверить, что потомок ускользнувшего в 1940-ом году из лап НКВД-эшников хабаровчанина, является его кровным родственником. Все считали его без вести пропавшим, а он вон где, оказывается, – на Аляске. С потомком хабаровчанина, получается, со своим родственником – наш земляк там общался. Столь неожиданное знакомство, путешествие по Калифорнии и по Аляске, импровизированная экскурсия в старообрядческий скит, фотографирование захоронений конца XIX века наших православных соотечественников на берегу Юкона не состоялись бы, не будь Владимир активным радиолюбителем.

Владимир Колодкин

Вообще-то кандидат в мастера спорта по радиосвязи Владимир Колодкин возглавляет два детских коллектива – радиоклуб «Эфир» и авиамодельный клуб «Стерх». Расскажем лишь о первом увлечении Владимира Евгеньевича.

Много раз я наблюдал, как он плавно вращает ручку настройки частоты трансивера (приемопередатчика). Установленные на крыше здания Центра детского творчества в районном центре Палатка антенны излучают в пространство под острым углом к горизонту сигналы общего вызова, которые при благоприятных условиях ионосферы достигают любой точки Земного шара, от Арктики до Антарктиды. Вслед за сигналом CQ (общий вызов), следует позывной коротковолновой коллективной радиостанции детского радиоклуба «Эфир» – RZ0IWR.

Эфир наполнен атмосферными и промышленными помехами, многочисленными диалогами радиолюбителей всего мира, большим количеством CQ из Аляски, Японии, азиатской части России. Владимир не отвечает на вызовы, поскольку охотится сейчас за дальней связью. Проходят минуты, а он продолжает свое занятие, замирает, щурится, как охотник на неведомую дичь. И вот его тренированное ухо в хаосе звуков уловило слабый сигнал из Уругвая. Рука потянулась к телеграфному ключу в ожидании момента, когда уругваец перейдет на прием. Нельзя терять и долю секунды. И вот ответная морзянка Владимира. Есть! Два человека за тысячи километров обменялись приветствиями, сообщили параметры примененных для связи приемопередатчиков и антенн, а в конце послали друг другу «73» – на радиокоде «наилучшие пожелания». «DX» (дальняя связь) установлена. Общение в эфире «живым» голосом или «живой» кистью руки, лежащей на телеграфном ключе, весьма выгодно отличается от контактов в интернетовских чатах. Впрочем, чтобы понять разницу, это надо видеть самому.

Через какое-то время Владимиру придет из Уругвая QSL-карточка, подтверждающая связь, а северянин завтра же отправит почтой в далекую латиноамериканскую страну свое подтверждение. На тыльной стороне открытки позывные владельца и адресата, дата и время связи по Гринвичу, частота, вид излучения (телеграф или телефон и тип модуляции) и информация о качестве принятого сигнала. Лицевая сторона открыток поражает многообразием: здесь и репродукции картин художников, и шутливые рисунки (например, на карточке Владимира морж с наушниками у радиостанции), виды далеких городов, ландшафты стран, а часто и портреты самих радиоспортсменов. По количеству этих QSL-карточек и по числу среди них подтверждающих дальние связи судейская коллегия принимает решение о присвоении той или иной спортивной квалификации. Владимир не считал, сколько у него скопилось карточек – большой чемодан, килограммов двадцать. Половина адресована владельцу позывного UA0IAS, то есть Владимиру лично. У него и дома радиостанция, на которой он работает столь же часто, как и в радиоклубе «Эфир» с юными коротковолновиками.

Соревнований по радиоспорту ежегодно проводится так много, что приходится выбирать, в каких участвовать и давать заявку. Занявшим призовые места вручаются красочные дипломы. Вот лишь некоторые из них, полученные спортсменами из Палатки: «300 лет Российскому флоту», «Первенство Дальнего Востока», «Мемориал Льва Крышина» (известный якутский радиолюбитель), «Кубок Кристалла» (радиоклуб в Краснокаменске), «International contest award» (американская радиолига проводит эти соревнования ежегодно в конце зимы, и их смысл – установить за ограниченное время и ограниченной мощностью излучения возможно большее число связей с различными штатами США). Дипломов у Колодкина поменьше чемодана. Владимир и сам учреждает соревнования, в которых предлагает радиолюбителям связаться с теми точками на Земле, где добывается или когда-либо добывалось золото. Он составляет реестр эти территорий, погружен в историю мировой золотодобычи.

Еле слышный сигнал, помехи в эфире и вероятность того, что в любую секунду проходимость радиоволн прекратится и связь оборвется на полуслове, заставляют радиолюбителей быть лаконичными, произносить лишь необходимое для установления факта связи и подтверждения его QSL-карточкой. Но это относится лишь к дальним связям, а со штатами Аляска, Вашингтон, Калифорния и с Японией легко свяжется и начинающий радиоспортсмен Колымы. С близким собеседником можно поговорить на любую тему, долго и обстоятельно. Если, конечно, знаешь язык. Владимир выучил английский: а иначе как бы общался в эфире с радиолюбителями всего мира? Произношение у него просто чудовищное. Первый звук артикля «the» он выговаривает, как русское «з» в слове «забор» или «Зина». «Ты с ума сошел!» – говорю ему и старательно показываю, как надо держать кончик языка между зубов. Учил Владимира, учил – не научил, но вот что досадно: его американцы понимают, а меня нет.

У Колодкина много друзей в западных штатах США и в Японии. Многие приглашали его в гости. Пожилой японец спросил как-то, далеко ли от его радиостанции деревня (так он сказал) Хасын, что в Магаданской области, в России. Хасын? Есть такой поселок – в получасе пешего хода! Заволновался собеседник, пригласил в гости: мол, и дорогу оплатит, пусть только привезет горсть земли с японского кладбища около деревни Хасын. Оказывается, дед японского коротковолновика служил в Квантунской армии, попал в российский плен, добывал уголь для Магаданских котельных и умер на чужбине. Отыскать захоронение нереально. Хоронили военнопленных в братских могилах, те давно заросли кустами и деревьями. Поездка не состоялась – потомок военнопленного, к сожалению, умер год назад.
А вот с некоторыми калифорнийскими и аляскинскими радиолюбителями общение на коротких волнах продолжилось встречами накоротке. Давний радиознакомый Глен Смит из Калифорнии (позывной N6CX), было дело, во время сеанса связи на двадцатиметровом любительском диапазоне поздравил Владимира с юбилеем: «Пятьдесят лет! Ха-ха-ха! Пацан!» Энергичный веселый голос, оказывается, принадлежал 94-летнему человеку. У Владимира была возможность убедиться в этом лично. Глен пригласил своего собеседника, оплатил дорогу в оба конца. Договорились, что тот полетит через Аляску.
Перевод денег, оформление отпуска и визы, приобретение билета заняли, конечно, определенное время. И вот Колодкин в зале аэропорта Анкориджа. Посмотрел на группу встречающих и глазам не поверил: стоит незнакомец и держит перед собой его QSL-карточку, с позывным UA0IAS, и морж с наушниками там изображен, сомнений нет. Только не Глен это был, а его приятель, старейшина коротковолновиков переслал QSL-карточку Владимира и попросил приветить транзитного гостя.

QSL - карточка с позывным UA0IAS

Несколько дней провел Владимир в Анкоридже, ожидая рейса до Сан-Франциско, подружился с встретившим его американцем. И тут состоялась еще одна встреча. Однажды, прогуливаясь недалеко от центра города, россиянин увидел над крышей частного дома антенное поле. По длине активных элементов антенны легко определяется частота ее излучения. Ошибиться было невозможно – антенны над домом рассчитаны на любительские частоты. Владимир извлек из кармана свою QSL-карточку и, держа перед собой, позвонил в калитку. По первым буквам позывного любой радиолюбитель мгновенно определяет страну ее владельца. Вышел хозяин, молча посмотрел на карточку, открыл калитку и говорит: «Заходи». Прошли в дом, и хозяин представил гостя жене, тоже, как вскоре выяснилось, активной радиоспортсменке: «Смотри, кто у нас! Настоящий радиолюбитель из России!»
Супруги Рик (KL7YF) и Лин (NL7DL) Мэрвин рады были познакомиться, а позже и подружиться со спортсменом с другого берега Тихого океана. Много раз после этого Колодкин связывался с ними в эфире из Палатки и каждый раз, направляясь в Америку, навещает их.

В Калифорнии в тот раз Владимир провел полтора месяца. Возил его Глен на автомобиле мимо потрясающих мандариновых садов, пальм и кипарисов, показывая достопримечательности своей родины – ни за что не скажешь, что человеку без малого сто лет. Перезнакомился Колодкин с десятками радиолюбителей.

В городке Лэмпок (Lampoc) расположена военная база ракет подземного базирования, стратегического назначения. Один раз в год командование устраивает «день открытых дверей» для всех желающих поглазеть на ракетные шахты и многочисленную специальную обслуживающую технику, ангары, где готовят ракеты перед погружением под землю и установкой на боевое дежурство. Американцы семьями отправляются на эту экскурсию. В составе группы американских радиолюбителей оказался и русский. Ходили, смотрели – интересно! Владимир встал на огромный стальной люк, под которым прячется стратегическое страшилище, и попросил проходящего мимо офицера, протянув ему фотоаппарат: «Сфотографируй, пожалуйста». Тот охотно выполнил просьбу. Один из компании радиолюбителей смеется: «Что ты делаешь!? Это русский! Он офицер запаса! Он, наверное, шпион!». Американский офицер тоже смеется: «Сегодня день открытых дверей, и у меня нет указаний не пускать сюда русских шпионов». Теперь хохотали все.

БИЛЛ СИМПС

Время в Калифорнии прошло просто замечательно. Возвращаясь домой, в Анкоридже Владимир познакомился с американским пилотом. Есть у Колодкина такое свойство – быстро сходиться с людьми.

Билл Симпс – индеец по национальности – не только классный пилот, но и человек с университетским образованием. Зарабатывает за штурвалом самолета только зимой, а летом моет золото на Аляске, где у него несколько частных приисков. Летом живет в местечке Анвик на берегу Юкона. С русскими до этого не общался, и чем-то сильно заинтересовал его Владимир. Сдружились.

До конца отпуска оставалось еще достаточно времени. Владимир сдал билет с датой вылета из Анкориджа – решил принять предложение Билла провести остаток отпуска на Аляске. Жили вместе в одном доме, Владимир помогал, чем мог, своему новому очередному другу и вскоре узнал о своеобразном и веселом хобби Билла. Тот, оказывается, «акула» ярд сэйла. Он достаточно зарабатывает и без этого хобби, но находит в деятельности «акулы» удовольствие и развлечение. Ярд сэйл (yard sale) – это вот что такое. В шесть утра выходит местная газета. В ней объявления, где сегодня состоится ярд сэйл – распродажа ненужных уже в хозяйстве вещей самого разного назначения. Во дворе дома устраивается что-то вроде нашей барахолки. Часто несколько соседей договариваются, и во двор одного из них несут все, что можно продать. Ассортимент чрезвычайно широк: мебель и сварочные трансформаторы, обода автомобильных колес и горшки для комнатных растений, телевизоры и одежда, посуда и строительные материалы, подвесные лодочные двигатели и чайники. Есть здесь и старые, и почти новые материальные ценности. Исправные и требующие ремонта.

Продать ненужное – это не единственная цель ярд сэйла. Хочется пообщаться с потенциальными покупателями, обсудить достоинства и недостатки того или иного изделия, поговорить о президенте и о погоде. Продается все очень дешево. Если у Билла есть свободный день, он рано утром покупает газету и начинает объезжать дворы, где производится распродажа. Он с полувзгляда определяет действительную стоимость вещи и затраты на ее ремонт. Умело торгуется. Лодочный двигатель не заводился только потому, что засорился жиклер карбюратора. Он мгновенно понял это, уверенно, как специалист, заявил, что двигатель требует капитального ремонта, и купил его за двадцать долларов. Увидев неплохой чайник, так заговорил продавца, что тот продал его за доллар. Во дворе у Билла огромный сарай, куда он складывает покупки. Их там всегда жуткое количество, но беспорядка нет. Все разложено по стеллажам. Весь Анвик знает, куда надо идти, если что-то срочно понадобилось.

– Билл! У меня чайник сгорел, – слышит Владимир голос у калитки.
Не спускаясь со второго этажа дома, Билл выглядывает в окно и разрешает:
– Пройди, сам посмотри.
Вскоре покупатель выносит из сарая во двор чайник и показывает Биллу, который снова нарисовался в окне:
– Нашел. Сколько за него хочешь?
– Десять долларов.
– Какие десять! Ты за него один доллар платил! – возмущается покупатель. – Давай я четыре тебе дам.
– Положи на место, – сурово произносит Билл и исчезает из проема окна.
– Билл! Перестань! Какие десять… давай семь заплачу. Он старый.
– Положи на место! – еще суровей и громче рявкает Билл из глубины помещения, не показываясь в окне.
– Билл. Выйди. Забирай свои десять. Никогда больше не приду.
Веселый и приветливый Билл спускается во двор, получает десять долларов и спрашивает:
– Как ты думаешь, будет дождь? Мне на прииск вечером лететь.

Он за три минуты продул сжатым воздухом жиклер в карбюраторе и продал двигатель за 200 долларов, рассказав покупателю подробно длинную историю о том, как трудно было его отремонтировать. Но не ради заработка разыгрываются эти спектакли. Это хобби такое. Творчество артиста-импровизатора привлекает Билла.

* * *

Билл влюблен в Аляску. И, как всякий патриот края, с удовольствием показывал красоты знаменитого полуострова новому русскому другу и рассказывал историю освоения территории, совмещая экскурсии с работой, – перелетая вместе с Владимиром на маленьком самолетике от одного своего прииска к другому.

Однажды в Анкоридже его автомобиль чуть-чуть толкнули бампером хулиганствующие подростки и стали удирать, смеясь и показывая Биллу оскорбительные жесты. Темное лицо оскорбленного с явно выраженными индейскими чертами стало бордовым. Он легко догнал хулиганов на своем «Форде», извлек откуда-то жуткого калибра и длины «Смит и Вессон» и направил ствол в рядом двигающуюся открытую машину, наполненную стайкой утративших прежнюю веселость и не знающих, как извиняться пацанов. Бледный водитель давил на «газ», но Билл не отставал. Сидевший рядом Владимир опасался, что произойдет непоправимое.

– Билл! Что ты делаешь!? Не надо!
Билл как очнулся. Посмотрел на Владимира, сбросил «газ», быстро успокоился, убрал револьвер, и когда краска сошла с лица, сказал:
– Со мной это иногда случается. Поэтому и в тюрьме побывал. Но сейчас я бы не стрелял. Не думай.
– У тебя что-то с нервами?
– Нет. С кровью, – заулыбался успокоившийся потомок североамериканских аборигенов.

ЮКОН И РУССКИЙ ЛЕЙТЕНАНТ

Юкон, берущий начало в Канаде и пересекающий Аляску с востока на запад, гораздо полноводней, чем мы часто себе представляем. Он лишь немного уступает Волге. В устье через его поперечное сечение каждую секунду проходит 6,5 тысяч кубических метров воды (у Волги 7,7 тысяч, у Колымы 3,9 – справка из «Кирилла и Мефодия»). Нашей лиственницы даурской по берегам – ни одной, зато громадные сосны и ели произрастают во множестве и величаво.

Русский морской офицер, лейтенант Лаврентий Алексеевич Загоскин – племянник известного писателя XIX века Михаила Николаевича Загоскина – добровольно сменил позолоченные канделябры и начищенный паркет салонов высшего света Санкт-Петербурга на тучи комаров и мошки, на пот тяжелых пеших переходов, на риск попасть под копье туземца или лапу медведя, на леденящую тело и душу стужу зимних ветров Ледовитого и Тихого океанов. В Петербурге его друзья в белоснежных панталонах ангажировали дам на мазурку, а на другой стороне земного шара в августе 1842-го года Лаврентий Алексеевич вышел из Михайловского редута, расположенного недалеко от устья Юкона. Он начал длительное, комплексное исследовательское путешествие в бассейне этой реки.

Впрочем, начал с бассейна соседней реки – Уналаклит (Unalakleet) и к весне 1843-го дошел через водораздел до населенного пункта Нулато (Nulato), что в среднем течении Юкона. Весной и летом 1843-го он плывет на байдаре вверх по Юкону. Осенью снова через водораздел переходит на реку Кускоквим (Kuskokwim) и отправляется вверх по течению. Весна 1844-го года застала его в верхнем течении Кускоквима.

Он искал янтарь и каменный уголь, исследовал фарватер Юкона, собирал коллекции и гербарии, исследовал этнос местных народов и даже открыл неизвестную ранее этническую общность – народ ттынай. Открыл множество географических объектов.

Обычно подобного рода экспедиции проводятся большой группой подготовленных и экипированных людей. Лейтенант путешествовал в одиночку. В пути, конечно, находились помощники из местных исконных жителей или потомков русских казаков.
В 1847-ом году журнал «Библиотека для чтения» напечатал «Путешествия и открытия в Северной Америке» Л. Загоскина. Вскоре вышла из печати его книга с длинным названием «Пешеходная опись части русских владений в Америке, произведенная лейтенантом Л. Загоскиным в 1842, 1843 и 1844 годах. С меркаторскою картою, гравированной на меди. Санкт-Петербург. Печатано в типографии Карла Крайя. 1847» (название воспроизведено по тексту книги «Летопись Аляски» Сергея Маркова –Москва, русский центр «Пересвет», 1991год).

Линия из точек – маршрут лейтенанта Л.Загоскина.
Из книги на английском языке «FIELDIANA: ANTHROPOLOGY, A continuation of the anthropological series of field museum of natural history»
(volume 71, Chicago, U.S.A., mach 29, 1979)

Через двадцать лет Аляска перестала быть «русским владением».

Невозможно в очерке перечислить всех заслуг лейтенанта Лаврентия Загоскина и хоть сколько-нибудь подробно описать его путешествие, да это и не входит в наши сегодняшние планы. Отправим любознательного читателя к уже упомянутым книгам – самого Лаврентия Загоскина и Сергея Маркова.

И до Загоскина, и после огромное число русских офицеров, ботаников, ихтиологов, казаков, географов, креолов с половиной русской крови (кстати, по свидетельству Сергея Маркова отличавшихся большой силой, ловкостью, выносливостью и способностями к быстрому освоению любой профессии, включая и те, что требуют математических дарований) исследовали этот край. Мы упомянули одного Лаврентия Алексеевича лишь потому, что все прииски Билла Симпса расположены на маршруте лейтенанта Загоскина. Многие на Аляске знают об этом русском исследователе, а некоторые даже могут показать на карте его маршрут. Билл в числе тех, кто может. Еще он долго и интересно может рассказывать об истории населенных пунктов на берегах Юкона. Но изложение этих историй тоже не входит в нашу задачу.

Назовем лишь один населенный пункт в низовьях Юкона и заочно познакомимся с ним: Русская Миссия (Russian Mission). Владимир много раз видел это поселение сверху с борта маленького самолетика, и ходил по его улицам.

РУССКАЯ МИССИЯ

В Русской Миссии покупали грузовик – трехосный карьерный самосвал, управление у которого – как у нашего трактора «Кировец», – рама «ломается».

В поселке около четырех тысяч жителей. По всему видно, что упадка, разрухи и запустения нет и в помине. Застраивается целая новая улица однотипными коттеджами. Билл пояснил, что благополучие муниципальных служб, прежде всего, связано с большим летне-осенним наплывом отдыхающих рыболовов, охотников-любителей, просто туристов. А эти новые коттеджи строят состоятельные люди из других штатов страны – будет у них на Аляске дача. Промышленности – никакой. Местные живут рыбалкой и тем, что дает тайга. Получают хорошее пособие от государства. Много индейцев и других аборигенов. Крепкий алкоголь легально в поселке не продается – запрещено. Некоторые предприимчивые и отважные гонят самогон и спекулируют тайком привезенными из Анкориджа вожделенными многоградусными напитками. Эти деяния наказуемы – могут и посадить.

Вышли на окраину, и вдруг знакомый до боли вид: большое поле картофеля с ровными рядками. И окучен непередаваемо русским образом. Так и кажется, что сейчас на поле увидишь дядю Гришу в кирзовых сапогах, в стеганом ватнике и шапке набекрень. Или тетя Маня в платке, в платье цветастом, выпачканном в земле, разогнется, обопрется на тяпку, приложит ладонь ко лбу от солнца и с пристальным любопытством неучтиво уставится на подошедших.
– Билл, впервые вижу, чтобы американцы для себя картошку выращивали.
– Это русские старообрядцы. Они сами не помнят, когда их предки из России здесь оказались. Но говорят по-прежнему на русском. Эти, что в поселке, знают и английский. Они какие-то… отошли наполовину от своей веры. Настоящие живут в отдаленных местах небольшими селениями, английского не ведают, никогда ни с кем не общаются. Я знаю несколько таких селений, но туда лучше не ходить – стреляют.
Вскоре увидели ухоженную церковь из кирпича, с православными крестами на куполах. Подошли – закрыта.
– Она вообще-то действует, но службы редко проходят. Иногда священник из Анкориджа прилетает. Здесь все аборигены сплошь православные. Русские обратили в свою веру, еще когда Аляска вашей была, – пояснил Билл.
Рядом действующее кладбище. Одни православные кресты с русскими именами, которыми при крещении нарекали аборигенов. Так же и на недавних захоронениях. Как на погосте где-нибудь под Рязанью.
– Билл, сфотографируй меня у этого захоронения.

Большой белый каменный надгробный крест. В нижней части по-русски написано: «Захарий Николаевичъ Бельковъ, род. 24 марта 1838 года, остров Св. Павла, умеръ 9 июля 1899 года, священствовал при сей церкви 23 года, служилъ ей 47 летъ» (получается четырнадцатилетним мальчиком начал служить)*

* У Маркова в книге «Летопись Аляски» на стр. 155, где речь идет о процессе передачи Аляски Североамериканским Соединенным Штатам, читаем: «В канцелярской суматохе чиновники Российско-Американской компании забыли о судьбе более чем ста поселенцев Ново-Архангельска (соврем. название Ситхе – А.Р.); их не включили в списки отъезжающих в Россию на бриге «Шелихов». Эти люди так и остались на Аляске. Среди этих русских людей были юконские старожилы Захар и Анисим Бельковы, которые потом имели собственный пароход на Юконе». Почему-то не говорится, что Захарий – священник. Книга издана в 1991 году, вроде уже можно было…
А в фундаментальном труде американских исследователей «FIELDIANA: ANTHROPOLOGY a Continuation of…» в упомянутом уже выше семьдесят первом томе, везде, где речь идет о миссии Русской Православной Церкви на Аляске и о соперничестве ее с Католической в борьбе за паству (стр. 97. 133, 134. 153), всегда упоминается Захарий Бельков, как самый активный и успешный православный миссионер. А со стр.168 того же 71-го тома переводим: «В 1894 году на Юконе трудились семь пароходов: один принадлежал Северо-Американской торговой и транспортной компании, два Американской коммерческой компании, два частным купцам, один миссии Католической церкви в Holy Cross (в поселении Святой Крест – А.Р.) и один Русской Православной церкви в Russian Mission (в поселении Русская Миссия – А.Р.)». А где же пароход Захара и Анисима? Они купцами не были. Считаю, что можно предположить: принадлежащий по данным американских авторов Русской Православной Церкви пароход и есть тот самый, что по данным Маркова принадлежал Бельковым. Захарий Бельков и православие на Аляске – «близнецы братья».

– Пошли, Влад, еще покажу старую брошенную церковь.
В километре от поселка на пологом склоне сопки вросший в землю, перекошенный, черный от солнца старообрядческий скит из грубых, ручной распиловки досок. Здесь жила, молилась, содержала скотину небольшая группа наших соотечественников. Возможно, одна семья, но тогда большая – видно по жилому помещению и по хлеву. Все под одной крышей, но крыша помещения для молений приподнята, под ней как бы второй этаж – нечто вроде колокольни. Остались крепления для крестов на крыше. Вокруг непролазный бурьян. С трудом в этой траве обнаружили мраморную надгробную плиту с высеченным восьмиконечным крестом (старообрядцы придают исключительное значение форме креста и пользуются всегда только восьмиконечным).
На плите удалось разобрать: «Раба Божья Ольга здесь почиваетъ родилась 1839. 23. 11 умерла 1886 Петропавловскаго прихода».
Надпись по-русски и очень длинная. Там где нельзя разобрать, видимо сведения о родителях, заканчивающиеся словами «Петропавловскаго прихода». А может быть, крестилась раба Божья Ольга в русском Петропавловске.
Дверные и оконные проемы скита заколочены крест-на-крест досками. Ну, какого же краеведа остановят эти преграды! Внутри помещения для молений много пыли, но не вековая она – видно, что кто-то приходит иногда и убирает. Ничего не раскидано. На стенах иконы на полотне. Осталось невыясненным, нарисованы они краской или тканые.
Лестница на второй этаж. Посередине ее высоты площадка, а на ней сундук. Надо заглянуть. В нем несколько десятков потертых, бывших в употреблении букварей. На обложке:

«Русскiй
БУКВАРЬ
для
церковно приходскихъ школъ
и
школъ грамоты»

– Билл, я возьму один?
– Нет. Нельзя тут ничего брать.
Владимир показал обложку:
– Ты можешь прочесть, что здесь написано?
– Нет. А это на каком языке?
– На русском. Это очень старый русский букварь – книга, по которой начинают учить детей грамоте.
Помолчал Билл, поразмышлял о чем-то, посмотрел на славянскую внешность Владимира и произнес:
– Ну… не знаю… возьми.

Оба они тогда не знали, что в лаконичном документе «Высочайший ратификованный договор об уступке Российских северо-американских колоний», подписанном в 1867-ом году, было, в частности, записано: «Все дела, бумаги и документы правительства, относящиеся до вышеозначенной территории и ныне там хранящиеся, передаются уполномоченному Соединенных Штатов, но Соединенные Штаты ВО ВСЯКОЕ ВРЕМЯ (выделено мной – А.Р.), когда встретится надобность, выдают российскому правительству, российским чиновникам или российским ПОДДАННЫМ (выделено мной – А.Р.), которые того потребуют, засвидетельствованные копии с этих документов».
(Цитируется по книге «Летопись Аляски», С.Марков).
Речь, правда, идет о копиях. Однако Владимир, как «российский подданный», «во всякое время» имел не меньшее право распорядиться судьбой экземпляра букваря, чем Билл.

* * *

Грузовик не купили – не сошлись в цене. В самолете Владимир читал букварь (я условно исключу из текста «яти» и прочие анахронизмы, хотя и понимаю, что хуже передам колорит раритетного букваря):
«Мы ели орехи, у села росли ели и сосны…», «Бурный поток, морской берег…». «Мой брат счастливо окончил экзамены…», «Бог сотворил мир…», «Бога бойтесь, Царя чтите…»,

В школе шумно раздается
Беготня и крик детей…
Знать, они не для ученья
Собрались сегодня в ней?

Нет, рождественская елка
В ней сегодня зажжена;
Пестротой своей нарядной
Деток радует она.

(В букваре еще много стихотворений и нигде не указаны авторы. «Уж небо осенью дышало…», или «Зима, крестьянин, торжествуя…», и не написано, что это – Пушкин).
«Государство, в котором мы живем, называется Российской империей или Россией. Оно самое большое государство во всем свете. У нас два столичных города: Петербург и Москва.», «Наш Царь – Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович; наша Царица, супруга Его – Ея Императорское Величество Государыня Императрица Александра Федоровна; Августейшие дети Их Величеств: …………».
Далее полный текст «Боже, Царя храни!»
Довольно подробно изложена Благая Весть. В частности, трудности психологического свойства Понтия Пилата перед казнью Христа, но, понятно, упрощенно, адаптированно к детскому сознанию.
Лист с годом издания и прочими выходными данными отсутствует (возможно, вырван непослушным, «трудным ребенком» из старообрядческой семьи лет сто назад. Кстати, на обложке полно надписей детской рукой: Каюм Печиклюки, Сирши Чикичако… Можно предположить, что русскую грамоту осваивали коренные жители Аляски.). По «Его Императорскому Величеству» понятно, что это конец 19-го или начало 20-го века. Значит, Аляска уже около полувека не принадлежала России, а по этим книжицам продолжали учиться дети русских «диссидентов» – старообрядцев и исконные жители полуострова.

Билл наклонился ближе к Владимиру, чтобы перекричать двигатель самолета и громко заговорил:
– Знаешь как на языке местных аборигенов: «деньги»?
– Откуда я знаю.
– Деньги, – по-русски произнес Билл, – и «чай» они по-русски называют. Очень давно, когда здесь появились русские миссионеры, аборигены не пользовались деньгами и не знали чая, поэтому в их языке закрепились эти два русских слова. А в нашей семье еще два русских слова иногда употребляют – «ложка» и «нож».
– Почему?
– У меня дед русский.
Владимир покосился на орлиный коричневый профиль Билла – за версту видно, что его прадеды неоднократно становились на «тропу войны» с бледнолицыми, но промолчал.
Когда прилетели на прииск, пили чай и разговаривали.

– Мои предки, – рассказывал Билл, – жили в низовьях Юкона. Мы называем себя атабаски. Племя такое. В контакт с белыми мы, как этническая группа, вошли только в конце XVIII века. То были русские казаки, а совсем не американцы. Они принесли первое представление о едином живом Боге, о Христе. Это новое мировоззрение быстро вытеснило язычество. 1838 и 1839 годы – два черных года для нашего племени. Смолпокс (smallpox – А.Р.) поубивала около трети моих соплеменников.
– Кто поубивал?
– Смолпокс. Болезнь такая. Да ты знаешь. На лице рубцы остаются. Как она по-русски называется?
– Оспа?
– Ос-па, – неумело повторил Билл русское слово и продолжил: – Русский исследователь Глазунов в 1833-ем году в четырех наших поселениях насчитал 1000 человек. А Загоскин в 1843-ем только 700. А сейчас уже не существует компактного обособленного проживания атабасков. Все перемешалось. Один дед (по отцу) у меня русский. Я его хорошо помню. Мне 10 лет было, когда он погиб. Я покажу фотографию.
– А у меня в роду все русские. Вот мой дед со своим братом.
Владимир извлек бумажник и показал старую любительскую, неважного качества фотографию, сделанную в 1940-ом году в Хабаровске. Билл изменился в лице и привстал. Когда он в Анкоридже гнался за малолетними недоумками с револьвером, лицо было таким же.
– Зачем ты там рылся!?
– Где?
Билл встал и быстро вышел в соседнюю комнату. Владимир подумал: «За револьвером!» Вернулся через полминуты, уже спокойный, а в руках точно такая же фотография, с одного негатива отпечатанная. Спросил:
– Кто это? – и показал на человека справа.
– Мой дед.
– А это мой, – и показал на человека слева.
У Владимира – мурашки по спине.

СУДЬБЫ ТРЕХ БРАТЬЕВ

У Ивана, Федора и Николая Колодкиных было одинаковое отчество, потому что братья. В 1940-ом году они жили с семьями в Хабаровске.
До Хабаровска Иван четыре года работал на Чукотке в советской фактории, заготавливал пушнину для нужд «народного хозяйства Советского Союза». В крохотный поселочек Нунлигран, где они жили, пароход приходил один раз в год. Становился на якорь на рейде и выгружал из своих трюмов товары, чтоб на год всем хватило. Много их поступало в подотчет Ивану. Он оценивал добытую коренным населением пушнину, принимал ее и расплачивался продуктами, одеждой, оружием, боеприпасами и капканами. В начале проживания в Нунлигране сыну Ивана Жене было десять лет. А когда в сороковом вернулись в Хабаровск – четырнадцать.
Федор и Николай – чекисты, точнее – сотрудники НКВД.

Зашел однажды к брату Ивану Федор, и по лицу его было видно, что плохие вести принес. Зашептал, чтоб жена и Женька не слышали:
– Заберут тебя, Иван. На Чукотке кто-то написал в органы, что ты на шкурках руки нагрел.
Иван там ничего не нагрел, поэтому крепко загрустил и глубоко задумался. Назавтра утром второй брат пришел, Николай:
– Заберут тебя, Ваня. Сегодня на совещании…
– Знаю, – не дал договорить Иван.
Он догадался, что донос на Чукотке написал его бывший подчиненный, который четыре раза «сгорал» на воровстве. Пожалел его тогда Иван – не посадил, но все четыре «объяснительные» – вот они, в комоде в верхнем ящике в папочку подшиты, вместе со всей бухгалтерской отчетностью за все годы работы в фактории.
Начистил Иван хромовые сапоги, картуз новый надел, галифе и пиджак самые хорошие достал из шкафа, взял папочку подмышку и вышел из дома. У подъезда большого здания остановился, прочел вывеску: «Народный Комиссариат Внутренних Дел», мысленно перекрестился и толкнул входную дверь.
Дней пять он ходил в это учреждение, как на работу, самостоятельно, без конвоя. Не только полностью оправдался сам, но и «доброжелателя» с Чукотки посадил за ложный донос и воровство.
Вот и всё уже, вроде. Прощаться надо с оперуполномоченным. С Чукотки телеграмма пришла: арестован, мол, ваш клиент, уважаемые коллеги из Хабаровска. Но опер улыбается приятно и доверительно, и как у личного друга, помогающего органам в тяжелой работе, спрашивает:
– А как узнали, что на вас дело заводится?
– Братья сказали, – и вздрогнул, прикусил язык, побледнел, но поздно: слово не воробей.
Еще ласковей стал опер, еще подлил елею в голос:
– Кто? Федор или Николай?
Молчит Иван, «как громом пораженный». Никогда болтуном не был, но вот поймал-таки его за кончик языка специально обученный этому искусству собеседник, а теперь смотрит насмешливо на бледного Ивана и не настаивает на ответе – сказано же: «братья» – значит, оба. Вышел ненадолго, вернулся такой же вежливый и корректный:
– Давайте, я вам пропуск подпишу. Спасибо, разберемся с этим чукотским воришкой и доносчиком.
Бегом направился Иван к Федору, но опер, конечно, сообразил, куда понесут Ивана хромовые сапоги от подъезда НКВД. У дома Федора уже стоял «воронок». Иван к Николаю – и там «воронок». Но не знал опер, что знал Иван: Николай в это время должен быть у своего друга, играть в храп и пить водку. Не ошибся, – нашел у друга и все рассказал.
Николай и в легком подпитии хорошо понимал, чем оборачивается для него выскользнувшее у брата слово «братья» и что означает «воронок» у дома – сам синие петлицы носил.
Ни в чем брата не упрекнул. Доиграл раздачу на висте и куда-то ушел. С тех пор никто из родственников его никогда не видел. Федор у друзей в карты не играл, был арестован дома. В гимнастерке без ремня, со споротыми петлицами отправился в лагерь и вскоре умер там.

* * *

В семье Билла все знали, что их русский дед удрал из России от страшных кровожадных людей, именуемых коммунистами, но подробностей его путешествия Хабаровск – Аляска в 1940-ом году не знал никто и теперь уже, вероятно, не узнает. Как он стал мистером Симпсом, тоже останется загадкой.
Дед прожил долгую жизнь. Мыл золото, в меру разбогател. Нашел новую жену – индианку, и они родили отца Билла. Погиб он в преклонном возрасте на Аляске от несчастного случая, – что-то случилось в штольне золотоносной шахты. Его сын в свое время тоже женился на индианке, и эта пара стала родителями Билла. У Билла Симпса четверть русской крови, но это никак не проявляется внешне.

* * *

Иван – родной дед Владимира и двоюродный Билла, – который в сороковом неуместно произнес слово: «братья», благополучно дожил до старости и умер своей смертью.
Его Евгению в сорок третьем исполнилось семнадцать, и тот наполнился решимостью убежать на фронт. Мать, поняв, что это не пустые слова, определила его юнгой на Амурскую флотилию. Через год он стал настоящим матросом, участвовал в конце войны в боевых действиях против Квантунской армии, получил пулевое ранение в ногу от японцев и несколько боевых наград от советского правительства. В 1949-ом демобилизовался и уехал работать на Чукотку, в Певек. Вскоре Евгений Иванович Колодкин стал начальником райфинотдела Беринговского района. С 1967-го года до 1993-го возглавлял райфинотдел новообразованного Хасынского района. Многие и сейчас в Палатке помнят этого достойного человека. К сожалению, он умер в 1995-ом году. В 1953-ем в Певеке у него родился сын – Вова. Сейчас это – Владимир Евгеньевич Колодкин – радиоинженер, педагог, радиолюбитель, авиамоделист, краевед-любитель, путешественник по Аляске и житель поселка Палатка – главный герой этого очерка. *

* 3 января 2008 года Владимира Евгеньевича, после тяжелой болезни, не стало ...

Алексадр Румянцев - пос. Палатка Магаданской обл.